Мы познакомились с Геной Михайличенко на 1-ом курсе пединститута в Алма-Ате в августе 1959 г. Через 16 дней от начала сентября мы были мобилизованы на уборку хлопка в Пахта-Арал (Южно-Каз. область), в нескольких км от Ташкента. Днём собирали вату из хлопковых коробочек, а ночью засыпали под звук казахской домбры на сцене местного клуба. Играли на домбре парни с казахского отделения. Порой, даже назойливо, что вызывало небольшие конфликты с русскими парнями. А на улице слушали радио из репродуктора, закреплённого высоко на столбе. Часто этот столб подпирал Вася Легкодымов, не пропуская комментарий Вадима Синявского ни одного футбольного матча. Мы с Геной обсуждали облёт Советской автоматической станции вокруг Луны и были горды нашими достижениями. Гордились тем, что кратеры и моря названы именами российских учёных. Говорили о теории Козырева, которую считали сложнее теории относительности А. Эйнштейна, хотя в сути её не разбирались и поэтому в ней ничего не понимали. На обратном пути в поезде обсуждали самые разные интересующие нас вопросы. После возвращения в Алма-Ату продолжали слушать лекции, посещать семинары, практикумы в лабораториях. Жизнь пошла своим чередом.

Однажды Гена спросил меня: «Ты в какой школе учился?». «62-ой» - ответил я. И он рассказал мне о том, что ему понравилась девочка из этой школы. Это Водолазкина Лиза. Все подробности их знакомства я не знал. Мы однажды, посетив 62-ую школу, встретились с ней, но только лишь во время перемены. Гена разговаривал с ней буквально 3 - 4 минуты. Я не видел улыбок на её лице. Разговор их был серьёзным и для меня остался тайной. Это и правильно. Он был ей настолько увлечён, что в некоторых бумагах писал фамилию вместо Михайличенко Геннадий Аникзалодов Эльзас. Аникзалодов – понятно, это обратное чтение Водолазкина, а почему Эльзас? Подписывался большой заглавной буквой А, а под перекладиной буквы А ставил заглавную букву Э. Впоследствии в букву Э вставлял букву А. Эта подпись стоит и в его работе, подаренной нам с Любой и в письмах к нам от 23. 11. 1970 и 15. 12. 1973. В письмах он писал о своих успехах, проблемах и выслал нам свои работы - авторефераты диссертации, представленной на соискание учёной степени кандидата физико-математических наук. А в 1969 г. выслал книгу Ю. И. Кулаков «Элементы теории физических структур» с дополнениями Г. Г. Михайличенко на 52 страницах «Вопросы единственности решения основного уравнения теории физических структур».

Чувства к Лизе он сохранил на долгие годы и берёг её имя. Мне кажется, здесь прослеживается его такое качество человека, как верность себе и своим принципам и даже в какой-то степени благородство.

О его способностях я начал понимать, когда мы в трамвае подсчитывали «счастливые» номера билетов. Он говорил, что вывел формулу их подсчёта. Почти всегда он был на чём-то сосредоточен. Иногда высказывал интересные мысли и идеи. Предлагал ситуацию рассматривать с разных сторон. Аналитический ум! Это касалось и жизненных вопросов или решения математических и физических задач. К нему можно было обратиться с любым вопросом. Он был внимателен и оказывал необходимую помощь всем однокурсникам. Гена никогда не использовал нецензурную брань в разговоре, как бы он не был раздосадован. Он был почти всегда уравновешенным, спокойным, оптимистичным и свою правоту доказывал логическими суждениями.

В 1962 – 63 гг. Гена, Люба, я и ещё несколько студентов нашей группы по просьбе преподавателя астрономии Федулиной работали на станции по наблюдению за ИСЗ с помощью трубок «АТ-2», сверяя время с корабельным хронометром. Примерное время и координаты пролёта спутников и останков ракет мы получали телеграммой из центра «Москва. Космос». Очень интересно наблюдать за звёздами. Каждая из них имеет свой жизненный цикл. А что вокруг них? Возможно планеты и на них жизнь, подобная земной. Вот такие и подобные вопросы мы задавали себе и друг другу, наблюдая за звёздами Нашей Галактики. Засекали время пролёта объекта около какой-либо звезды с помощью секундомера, а затем под воображаемые звуки марша из оперы «Аида», поднимаясь на второй этаж, шли к точным картам звёздного неба и хронометру, где Гена, сидя у хронометра, проверял наши данные и вносил в таблицу. Он же вводил необходимые поправки в хронометр, сверяя его с сигналами точного времени. А за достоверность сведений мы ставили себе оценки по пятибалльной системе. Все уточнённые наши данные мы отправляли по почте в центр «Москва. Космос». За обнаружение неизвестных спутников (американских шпионов) получали благодарности. Любовались пролётом американского 70-метрового спутника «Эхо-2». Это зеркальная алюминиевая плёнка, надутая в космосе остатками воздуха, колеблясь и поворачиваясь из-за смещённого центра тяжести, пролетая по небосводу, была хорошо видна невооружённым глазом в виде точки, периодически изменяющей свой блеск.

Гена принимал участие почти во всех вылазках и походах нашей группы. Весной и в начале лета ездили на велосипедах на 33 км от А-Аты купаться в реке Карасу (?). Это приток реки Или. Почти каждый выходной от здания института автобус (около 20 студентов и преподавателей) увозил нас в горы, откуда, отдохнув и побродив по холмам, мы должны добираться домой самостоятельно.

От больших многодневных походов, например, из Алма-Аты пешком на озеро Иссык-Куль, где нужны физические нагрузки (20 кг и более за плечами и около 70 км по горам), он отказывался. Причиной была его большая близорукость и опасность потерять окончательно зрение. И, всё-таки, его всегда тянуло на богатую природу гор Заилийского Ала-Тау. Снеговые шапки пиков, голубые туманные дали , подъёмы и спуски по тропам среди зеленеющей или высокой травы, среди тянь-шаньских елей и сосен, горных рек и речушек, огромных валунов, поросших мхом, среди разнообразия цветов. Всё это создаёт изумительное настроение и замечательный отдых душе и телу.

На втором курсе Гена, Сергей Филипович и я решили зимой отправиться с ночёвкой в горы. Сергей знал, где можно переночевать. Это строение, в котором центр занимает кострище, дверь завешивается выцветшей серой тканью. Но всю ночь нужно поддерживать костёр, чтобы было более или менее комфортно спать. Мы набрали сравнительно толстого сухостоя, чтобы хватило на всю ночь. Распределили дежурство у кострища по з часа на каждого. Сколько раз я вспоминал слова Константина Паустовского: «Огонь вызывает оцепенение у людей …». Это на самом деле так. Можно часами смотреть, как разгораются, трещат, горят и тлеют в костре ветки и поленья. Что-то завораживающее в этом есть. Но я схитрил и дежурил меньше, меня выручил Гена. Он действительно сидел заворожённый пламенем горящего и тлеющего дерева.

Гена любил музыку. Вместе мы ходили в Оперный театр им. Абая слушать и смотреть оперные и балетные спектакли. Посещали и Казахскую Государственную филармонию им. Джамбула. Слушали скрипичные, фортепьянные произведения или симфонический оркестр. Кстати, наш институт находился с одной стороны парка им. 28 гвардейцев-панфиловцев, а филармония – с другой. Были на концерте молодых исполнителей и в Казахской Государственной консерватории. Гена любил не только слушать, но и анализировал музыкальные произведения настолько, насколько умел это делать.

На втором курсе нас отправили в Северный Казахстан на обработку зерна (разгрузка и погрузка, сушка, уборка). Вагоны, в которые мы погрузились, чтобы ехать из А-Аты, были предназначены для перевозки скота, но для нас сделали 2-х этажные деревянные нары, покрытые соломой. Ворота с одной стороны были закрыты наглухо, а с другой открывались свободно в любое время дня и ночи. Девушки располагались с одной стороны от дверей-ворот, а с другой стороны – парни. Однажды ехали мы с открытой дверью. Гена и Сергей Филиппович (примерно равной силы и массы) устроили борьбу и увлеклись настолько, что Гена, схватив Сергея, чуть не выбросил его в открытую дверь движущегося поезда. Благодаря усилиям парней и крику девушек, они пришли в себя. Гена, он был настолько увлечён, что потом сказал, извиняясь: «А я думал поезд стоит».

На 3-ем курсе мы оказались на юге Кустанайской области в Тургайских степях. Поля – негде глазу «зацепиться». «Степь да степь кругом …». Но в этом есть своя прелесть. Идёшь под шум ветра по бесконечной степной дороге, о чём-то думая, и ничто твои мысли не отвлекает. Мы с Геной согласились делать стога соломы для её зимнего хранения. Волокушами солому собирают в бесформенную кучу, из которой нужно сделать стог на зимнее хранение соломы. Выданными нам вилами, мы упорно собирали стога. Гена взял с собой в бумажном переплёте «Евгения Онегина» и решил выучить наизусть всё произведение. Разделил книгу на главы и каждый день брал с собой одну из глав учить во время отдыха от работы вилами, погрузившись спиной в солому, вдыхая прохладный степной ветер и порой, открывая лицо лучам осеннего солнца. При сильном ветре можно наблюдать катящиеся кругом по полям колобки перекати-поле. Своеобразное и интересное зрелище. Эта движущаяся и, кажется, живая масса перемещается по полям и степи, скапливаясь в низинах в виде каких-то чудищ или задерживаясь в лесополосах и в редко встречающихся колках.

Я заметил, что на обложке книги «Евгений Онегин» подчёркнуты толстым простым графитовым карандашом буквы «Гений неги». Я чрезвычайно сожалею о том, что книга – фотоальбом Зуевой Ольги Николаевны «Гений неги» о взаимоотношениях А. С. Пушкина и императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги императора Александра Первого осталась без его внимания. Книга выпущена в г. Таганроге в ООО «Издательство «Лукоморье» в 2017 г. Зуева О. Н. театровед, председатель Таганрогского городского Пушкинского клуба. Тел: +7 919 89 111 07 или +7928 618 18 59. zon1837@yandex.ru. Почему Гена подчеркнул именно эти буквы мне и тогда и сейчас остаётся непонятным. А, может быть, он объяснил, а я просто забыл. Ведь я вспомнил этот эпизод спустя 56 лет, когда слушал Ольгу Николаевну в Кисловодске. Да и Гена был часто погружён в себя и не всегда раскрывал тайны дум своих. Он действительно выучил всё произведение «Евгений Онегин» и даже зачитывал мне отдельные отрывки из глав в перерыве между работой. Гена читал мне наизусть и строки из «Скупого рыцаря» А. С. Пушкина:

«Как молодой повеса ждёт свидания

С какой-нибудь развратницей лукавой

Иль дурой, им обманутой, так я

Весь день минуты ждал, когда сойду

В подвал мой тайный, к верным сундукам.

Счастливый день! Могу сегодня я

В шестой сундук (в сундук ещё не полный)

Горсть золота накопленного всыпать.

Не много, кажется, но понемногу

Сокровища растут. Читал я где-то,

Что царь однажды воинам своим

Велел снести земли по горсти в кучу,

И гордый холм возвысился – и царь

Мог с вышины с весельем озирать … …».

Я запомнил эти строки, и они всегда наталкивали меня на мысль, что пополнять свои знания и сбора какого-либо материала, необходимо каждый день, пусть даже понемногу. Эти строки полезно знать и тем, кто всегда учится.

А однажды он нашёл своеобразные стихи и прочитал мне их, предполагая о чём-то спросить:

Эй, пентюх, не стой!

Карета ждать не может;

не кочевряжься, не святой

не строй невинной рожи!

Ах, вот что, я его задел;

видали, что за циник!

Он вежливости захотел

за жалкий свой полтинник!

Что-то нас отвлекло, и он не успел задать свой вопрос. Впоследствии с Сергеем Филипповичем они снова мне прочитали это мне и утверждали, что сие написал А. Пушкин в 1825 г. Я это принял как должное. Хотя по использованию слов (если хорошо подумать!) можно было догадаться, что это не Пушкинский слог. Прошло немало времени, и они мне сказали, что обманули меня, а в чём: «Догадайся сам!». Я не мог сообразить. Потом раскрыли мне загадку - это современный стих, взятый из какого-то сатирического журнала. А вместо слова «карета» должно быть слово «троллейбус».

По желанию Гены и по рекомендации некоторых преподавателей нашего института (Мубарак Ятаев – математический анализ, Марк Маркович – общая физика и др.) он перешёл в Новосибирский Государственный университет. После 3-его курса педагогического института, он перешёл на 1-ый курс в Новосибирске. «Слишком большая разница в уровне знаний» - говорил он и был доволен тем, что сделал этот шаг. Родители поддержали его. Я помню, как хорошо он отзывался о своей маме; она действительно была для него хорошим другом, советчиком и наставником. Мы были тоже за его решение.

Встретились мы с Любой с Геной в А-Ате уже через год после нашего окончания вуза. Ходили с ним на водопады. А через год мы с ним вдвоём решили сходить на не заснеженную вершину Кумбель в горах Заилийский Ала-Тау. Туда и обратно - один световой день. Поднимаясь мимо санатория «Просвещенец», он заметил на краю обрыва перевёрнутую коробку из-под обуви и хотел посмотреть, как она полетит с обрыва от удара ногой. Я резко остановил его. «В чём дело?» - спросил он. Я молча поднял коробку. Под ней лежал красный кирпич. Этот подвох я знал с детства. Он поблагодарил меня и сказал, что если бы не ты, нам бы пришлось вернуться. Мы продолжили подъём и через некоторое время подошли к «остановке автобуса № 11». Так называлась вывеска на железной трубе, укреплённой в грунт на очень крутом подъёме. Юмористы перенесли её с какой-то остановки из города. Немного поднявшись, мы вышли на плато. Зимой по этому плато на лыжах можно переправиться с Малого Алма-Атинского ущелья в Большое, скатываясь, почти всё время вниз. Это порядка 10 км, а может и более. Но на лыжах нужно опасаться сломать ноги на крутых поворотах, резких подъёмах и спусках. На пути встречаются и мелкие речушки с оголёнными камнями. Несчастье было с нашим товарищем Владимиром Волощиком, которого, положив на лыжи, спускали вниз. У него была сломана нога.

Для меня с Геной дорога пошла левее на вершину горы Кумбель. Погода была прекрасной, небо чистое, солнце освещает склоны гор и можно любоваться природой, тем боле, что гора не была покрыта хвойными деревьями. Чаще появлялся кустарник. После полудня мы поднялись на вершину. Перед нами бесформенные большие и малые камни и глыбы. Под камнями стеклянные бутылки и железные банки с записками разных времён. Встретили одну даже 1943 года. Своих записей решили не оставлять. Не было такого желания. Насмотревшись на окружающие красоты, на снежный Большой Алма-Атинский пик, на затуманенные от пыли и дыма городские строения Алма-Аты, надышавшись чистым горным воздухом и пробыв там около получаса, мы стали спускаться вниз. Небо стало хмуриться. Мы увеличили темп спуска. И всё-таки, мы спуститься не успели, началась гроза. В горах дождь или даже град возникают быстро, но также обычно скоротечно и заканчиваются. Когда зашли в ельник, нас уже хлестал такой дождь, что мы сняли свои рубашки и выкручивали их от воды. Было неуютно и холодно. Под одной из ёлок мы прижались спинами друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Но холодные капли, несмотря на густоту веток ели, падали на нас, вызывая дрожь в наших телах. Гена даже пытался что-то читать, чтобы поднять настроение. Дождь мучил нас недолго. Вскоре он закончился, но выглянувшее вечернее солнце нас почти не согревало. Выжатые рубашки сушили на своих телах. Домой добрались на автобусах без происшествий.

Впоследствии Гена вместе с Сергеем были у меня дома в Алма-Ате в конце января 1971 г., выразив соболезнование по поводу кончины моего отца.

«Он неприветлив, но ему ты можешь вверить чувства, тайны, Он их не выдаст никому, не бросит на ветер случайно … …»

Это примерные строки из стихотворения «Портрет». Его нужно читать полностью, чтобы понять смысл. Это стихотворение мне не один раз читал Гена. Оно нравилось ему.

И я, и Люба безмерно сожалеем, что потеряли друга юности. В нашей памяти это человек скромный, доброй души; а, самое главное, умный и интересный во всех отношениях друг, хорошо разбирающийся в людях.

Слушайте, слушайте! В память о друге звучит Шестая симфония Петра Ильича Чайковского.

Герасимовы Герман и Люба.

Апрель 2022 года. г. Кисловодск.